Постмодернистская религиозно-философская библиотека

Крошкина Л. В. Определение Поместного собора 1917-1918 годов О церковном проповедничестве, исторический контекст и актуальные задачи.

100 лет назад большевистской властью насильственно был закрыт Всероссийский церковный собор, его работа не была завершена. На повестке дня стояли вопросы, которые могли изменить жизнь Российской церкви, а вместе с ней и судьбу всей страны. По многим из них собор не успел выразить свое согласное мнение. Однако даже принятые решения оказались не воплощены в связи с изменившейся политической ситуацией. Какие ключевые для жизни церкви решения собор принял, какие не успел принять? Что из соборных постановлений воплощается в современной Церкви и Тверской митрополии, что – нет и почему? Какие вопросы актуальны и нуждаются снова в обсуждении?

12 октября в 18:30 в храме 12 апостолов Тверского епархиального управления состоялся семинар, посвященный Поместному Собору 1917 – 1918 гг. Семинар проходил по благословению и при участии митрополита Тверского и Кашинского Саввы. Ведущий вечера – главный редактор медиапроекта «Стол» Андрей Васенёв.

Семинар был открыт приветственным словом митрополита Тверского и Кашинского Саввы. Далее пленарное сообщение по теме семинара сделала магистр богословия Лидия Крошкина.

Тема сообщения: «Определение Поместного собора 1917 – 1918 годов «О церковном проповедничестве»: исторический контекст и актуальные задачи». Статья посвящена анализу одного из документов Поместного собора Православной Российской церкви 1917-1918 гг. – Определению «О церковном проповедничестве» - и отвечает на вопрос, каковы истоки соборного документа и связанной с ним дискуссии, как проблемы, затронутые в Определении, обсуждались до собора, как они решались в дальнейшем. В статье использованы различные публикации по теме проповедничества конца XIX – начала XX в. Особый интерес представляет пункт Определения о создании благовестнических братств и перспективы его дальнейшего воплощения.

По окончании пленарного сообщения прошла дискуссия относительно состояния церковного проповедничества в настоящем и прошлом Русской Церкви.

_______________________________________________________________

Крошкина Л. В.

Определение Поместного собора 1917-1918 годов «О церковном проповедничестве»: исторический контекст и актуальные задачи.

Среди российских иерархов, богословов, преподавателей духовных учебных заведений рубежа XIX-XX веков проблемы церковного проповедничества обсуждались задолго до созыва Великого московского собора 1917 – 1918 гг. Состояние проповедничества в православии многими оценивалось как глубоко кризисное. Архиепископ Харьковский Амвросий (Ключарев), автор вдохновенного трактата о проповеди-импровизации «Живое слово» (1892 г.), упоминает о всеобщей жалобе на «скудость и бесплодность» проповеди современного духовенства и ее несомненном «упадке» [Амвросий, 28-29]. Историк Русской церкви академик Е. Е. Голубинский с горечью констатирует: «...проповедь начала становиться все реже и реже и, наконец, смолкла», - и призывает к ее непременному восстановлению в том виде, как она существовала в первые века христианства, а именно – чтобы она стала необходимой и совершенно регулярной принадлежностью воскресной и праздничной литургии [Голубинский, 41].

Богослов Н. П. Аксаков посвящает проблеме восстановления в церкви истинного учительства один из главных своих трудов «Духа не угашайте» (1892), архиепископ Антоний (Храповицкий) ведет постоянную дискуссию о проповедничестве на страницах «Руководства для сельских пастырей», в том числе об участии в этом служении мирян. В. П. Виноградов, экстраординарный профессор Московской духовной академии по кафедре гомилетики и пастырского богословия, свидетельствует о «трагическом» положении проповедничества накануне революции [Виноградов, 230]. «Наше духовенство в общем все еще довольно равнодушно к делу проповеди», - писал на страницах «Богословского вестника» С. П. Казанский. Отмечая глубокие проблемы подготовки проповедников в духовных семинариях, он считал, что готовящаяся реформа семинарии в первую очередь должна коснуться науки гомилетики «едва ли не прежде и больше других» [Казанский, 70, 79].

В отзывах епархиальных архиереев 1905 г. также звучат высказывания о необходимости возрождения традиции проповедничества. Архиепископ Волынский Евлогий (Георгиевский) считал необходимым ввести ежедневную проповедь как «обязательную принадлежность богослужения» [Отзывы, 888], для чего предлагал некоторое переустройство храмового пространства (поставить сидения для слушающих). Епископы Нижегородский Назарий, Астраханский Георгий и др. утверждали острую актуальность нового взгляда на место и роль проповеди в пастырском служении.

На Поместном соборе 1917 – 1918 гг. эта тема стала одной из самых насущных, требующих срочного решения. «Определение о церковном проповедничестве» было принято 1 декабря 1917 Г. Некоторые участники Собора, например, миссионер Андрей Гаврилович Куляшев, заявляли о «настоящей катастрофичности» состояния церковного народа, не знающего ни догматов, ни церковной истории, ни общеупотребительных молитв, и о том, что все это – прямое следствие упадка проповедничества [Священный Собор, кн. III, 155]. На Соборе было много сказано о проблемах церковного народа, его обрядоверии, лицемерии и невежестве, связанных с «ложным воспитанием», - следствием «плохо поставленной проповеди» (прот. Е. И. Бекаревич) [Священный Собор, кн. III, 144].

В Определении Собора можно выделить несколько основных тезисов [Определение, 9-12].

1) Проповедь – одна из главнейших обязанностей пастырского служения – должна звучать как можно чаще и не только на богослужении. За каждой божественной литургией в воскресные и праздничные дни – обязательно.

Обсуждение подготовленного подотделом (под председательством протопр. Георгия Шавельского) документа о проповедничестве и дискуссия на соборе также выявили кризисные явления. Звучали утверждения, что священник в первую очередь «тайносовершитель и молитвенник» (архим. Вениамин) [Священный Собор, кн. III, 134] и лишь потом проповедник, что проповедь не «гармонизирует с молитвенными целями богослужения» [Протоколы, заседание 4, 41], многие пастыри не имеют должного желания и способности к благовестничеству, что истовое богослужение является «пассивным учительством» и лучшей проповедью, а богослужение за счет проповеди увеличится (озвучено в докладе Г. И. Булгакова) [Протоколы, заседание 4, 41]. Проповедь не всегда получается удачной, поэтому, может быть, вместо нее лучше прочесть слово святых отцов (еп. Прокопий) [Протоколы, заседание 5, 72.]. Проповедь – традиция скорее западная, а восток более укоренен в молитве и созерцании (из выступления С. А. Котляревского) [Священный Собор, кн. III, 137].

Но большая часть участников подотдела выступила за самую решительную формулировку о значении проповедничества, гласящую, что это главнейшая обязанность пастыря. Для убедительности было приведено большое количество ссылок на Священное писание и каноны. Собор, рассматривая документы подотдела, все же изменил формулировку постановления: проповедь является не главнейшей, а одной из главнейших обязанностей пастыря.

2) «Право церковного учительства принадлежит пастырям Церкви» [Определение, 10]. В данном тезисе Собор ссылается на самый категоричный канон о проповедничестве – 64 правило Трулльского собора. Но «для большего усиления и развития православно-христианского благовестия, сообразно с требованиями настоящего времени», к проповеди помимо священства не просто возможно, но и «весьма желательно» привлекать «не только дьяконов и псаломщиков, но способных к проповедничеству благочестивых мирян» при благословении епископа и разрешении местного священника. Миряне-проповедники «посвящаются в стихарь и именуются благовестниками», т. е., по сути, входят в клир [Определение, 10].

Главным препятствием для подобного решения было 64 правило Трулльского собора, гласившее:

Не подобает мирянину пред народом произносить слово, или учить, и тако брать на себя учительское достоинство... <...> если же кто усмотрен будет нарушающим настоящее правило: на сорок дней да будет отлучен от общения церковного [Книга правил, 101].

Г. И. Булгаков назвал ситуацию невозможности проповеди мирян «параличным состоянием» [Протоколы, заседание 4, 41 об.] в церкви.

Один из самых авторитетных епископов Русской церкви Антоний (Храповицкий), известный как большой сторонник мирянской проповеди еще в публикациях 1880 – 1890-х гг., заявил, что данный канон в современных условиях необходимо скорректировать, так как он принимался исходя из конкретных задач и внешних условий жизни церкви, изменившихся ныне. По его мнению, в сложившейся церковной ситуации проповедь носит «огласительный или миссионерский характер», поэтому она «позволительна для всех, посвящающих себя на всецелое служение Богу, хотя бы и до их рукоположения» [Антоний, 179-180]. Таким образом, именно миссионерский аспект проповеди становится поводом для такого радикального решения Собора. Но есть и оборотная сторона – это формулировка «сообразно с требованием настоящего времени» [Определение, 10], которая характеризует относительность данного решения. Такая формулировка предполагает, что с изменением требований времени и решение тоже может измениться.

Вопрос о проповедничестве мирян по-новому встал на Соборе 11 (24) июля 1918 г. при обсуждении доклада Отдела О церковной дисциплине «Об участии женщин в жизни церкви». После выступления прот. Петра (Миртова) разгорелась дискуссия, связанная с одним из пунктов доклада:

В исключительных случаях допускать женщин к исполнению должности псаломщика со всеми правами и обязанностями штатных псаломщиков, но без включения в клир [Священный Собор, кн. IX, 187].

Псаломщик может входить в алтарь и даже проповедовать. Однако в докладе поясняется, что

...Отдел и не предполагал выводить женщину на церковный амвон… В других местах церковно-общественных собраний христианская женщина может и должна возвышать свой верующий голос на благо церковного устроения [Священный Собор, кн. IX, 195].

Важно учитывать исторический контекст дискуссии. В июле 1918 г. катастрофически развивались политические события: страна оказалась в огне гражданской войны и большевистского террора, каждый день на Собор приходили известия о новых мучениках, заседания приходилось прерывать, чтобы совершить заупокойную молитву. Во время работы отдела прозвучали слова:

И если… ослабевает вера… в суровом сердце мужчин. равнодушие к Евангельской истине охватывает многих из них, то этого, хотя с некоторыми ограничениями, нельзя сказать о женской половине верующих членов Церкви Христовой. …Они еще полны горячей преданности Церкви [Священный Собор, кн. IX, 187].

Несмотря на то, что в прениях со стороны многих членов Собора (А. В. Суворов, Л. К. Артамонов, С. А. Котляревский, А. Д. Самарин, прот. К. М. Аггеев и др.) высказывались предложения о еще большем расширении прав женщин, они были отклонены из-за опасения некоторых участников обсуждения, что это станет «щупальцем, которое может проникнуть в любую семью и привлечь членов ее в секту» (В. Г. Рубцов – торговый приказчик из Кашинского уезда Тверской епархии) [Священный Собор, кн. IX, 188] или привести к соблазну и неприятным последствиям (митрополит Арсений (Стадницкий)).

Не прозвучал ответ на существенный вопрос прот. Иакова Галахова, профессора Томского университета, магистра богословия, заданный в его докладе во время работы Отдела церковной дисциплины: «Не приспело ли время призвать женщину к самому широкому участию в жизни Церкви?» [Священный Собор, кн. IX, 187].

Таким образом, Собор утвердил за женщиною право «участия во всех просветительных, благотворительных, миссионерских и церковно-хозяйственных учреждениях», а также позволил «в особых исключительных случаях допускать женщин к исполнению должности псаломщика со всеми правами и обязанностями штатных псаломщиков, но без включения в клир» [Священный Собор, кн. IX, 187]. Последнее право имеет отношение не к проповедничеству и учительству, а к заботе «о чистоте и благолепии храма и [к чинному оправлению] Богослужения в качестве чтеца и певца» [Священный Собор, кн. IX, 187].

История внесла свои коррективы в этот вопрос. Известно, что мать Мария (Скобцова) проповедовала не только в местах церковно-общественных собраний, но и за богослужением, особенно во французских провинциях, по благословению митрополита Евлогия (Георгиевского), председателя Отдела о проповедничестве, богослужении и храме на Соборе 1917 – 1918 гг.

3) «Для достижения общепонятности» Собор разрешает употребление на церковной кафедре местных языков и наречий [Определение, 10].

Этот вопрос не праздный для России начала XX в. Напомним, что, например, известный профессор Киевской духовной академии Василий Федорович Певницкий в своем гомилетическом учебном пособии «Церковное красноречие и его основные законы» высказывался однозначно за то, что проповедь не может произноситься, например, на малоросском наречии [Певницкий, 236-237].

4) Для оживления и развития проповеди Собор рекомендует:

• образовывать благовестнические братства из клириков и мирян на всех уровнях церковного устроения (приходском, благочинническом, уездном, епархиальном) под началом епископа, а также в монастырях;
• «заботу о проповеди» как миссионерской задаче в дни особых торжеств при многолюдном стечении молящихся;
• учредить должности епархиальных проповедников-благовестников, которые будут собирать церковный народ в этом направлении.

Председатель богослужебного отдела архиеп. Евлогий (Георгиевский) пояснил, что подразумевается под «благовестническими братствами»: речь идет «об организации учащих сил Церкви» [Священный Собор, кн. III, 172], для чего все живые силы должны собираться «в особые кружки, братства» [Священный Собор, кн. III, 172].

5) Особое внимание Собор уделяет подготовке будущих проповедников:

• устроение науки «проповедничества»;
• издание новых учебников, сборников проповедей, создание различных пастырских курсов и т. д., их связь С аскетической письменностью;
• образование особых библиотек;
• увеличение практических занятий для семинаристов;
• научную кафедру церковного проповедничества предоставлять только особенно подготовленным, опытным в проповеди пастырям и мирянам;
• организация в семинариях благовестнических кружков;
• издание проповеднического журнала для снабжения проповедников материалом;
• устройство кратковременных проповеднических курсов;
• командирование выездных проповедников;
• благословение всем ревностно подвизающимся на ниве проповедничества.

Очевидно, что Собор подошел к вопросу проповеди системно. Но спустя столетие мы имеем возможность задать к этому постановлению свои вопросы.

Все ли проблемы были затронуты, обсуждены и решены на Соборе?

Вопрос, где именно, в какой момент богослужения желательна проповедь, почти не обсуждался и не вошел в Определение.

Каков должен быть проповедник? — любимый вопрос М. М. Тареева[1] — также не вошел В Определение, хоть и поднимался некоторыми участниками.

Взаимосвязь проповеди, проповедника и собрания, характер и направленность проповеди – миссионерской, катехизической, пастырской – не стали предметом обсуждения Собора. А это одна из насущнейших проблем: напомним, что о. Александр Шмеман говорил о том, что сущность современного учительного кризиса «в забвении того, что есть проповедь в собрании Церкви» [Шмеман, 89].

Конечно, Собор просто не успел многое сделать. Например, вопрос качества собрания церковного народа и его устроения рассматривался в другом документе, предваряющем работу Отдела по церковному уставу «Введение в приходской устав».

Особенно интересно для нас, что такое «благовестнические братства», к организации которых так настоятельно призывает Собор? Есть ли примеры? Успели ли они организоваться? Как они связаны с теми братствами, которые стали появляться в 1920-е годы? Все это требует новых исследований.

Известен опыт епископа Макария (Опоцкого), рукоположенного патриархом Тихоном в качестве епископа-катехизатора, т. е. проповедника. Плодом его активной деятельности стали многочисленные братства, появляющиеся, как грибы, в каждом месте его пребывания. Можно ли их назвать «благовестническими»?

Известно Братство ревнителей и проповедников православия в Москве под руководством прот. Романа Медведя, организованное до утверждения «Определения о церковном проповедничестве» 1 октября 1917 г. С февраля 1918 г. братство стало вести активную деятельность: читать лекции в различных аудиториях, устраивать собрания верующих для обсуждения животрепещущих проблем и евангельские собрания, издавать апологетические брошюры, привлекать мирян к проповедничеству и т. д. В его уставе была обозначена цель:

...На основах жизни по вере и проповеди Евангелия объединять православных христиан, ревнующих о своем спасении и обновлении жизни церковной [Из устава, 364].

Наряду с этой деятельностью братство предполагало открывать школы для подготовки мирян-проповедников. Например, известно, что оно сотрудничало с храмом св. вмч. Димитрия Солунского у Тверских ворот (Москва) и посылало в этот храм своих благовестников для проповеди по воскресным и праздничным дням. Очевидно, в этой деятельности братство руководствовалось Определением Собора «О церковном проповедничестве». Это было не только проповедническое, благовестническое братство, так как оно возрождало церковную жизнь в полноте, чтобы во всех сторонах жизни человека воссиял Свет Христов. В обращении братства, в частности, говорилось:

Кто желает, приходите. Будем вместе молиться, изучать слово Божие, советоваться между собою обо всем, что должно интересовать православного христианина, будем помогать друг другу в устроении между собою подлинных братских отношений [Обращение, 376].

Таким образом, можно видеть, к каким полноценным плодам – возрождению полноты церковной жизни, подлинно христианских отношений на евангельских основах – может привести устремление к возрождению проповедничества в свете решений Великого московского собора 1917 – 1918 годов.

Источники и литература

1.         Амвросий = Амвросий (Ключарев), архиеп. Искусство проповеди. М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2006. 176 С.

2.         Антоний = АНТОНИЙ (Храповицкий), митр. Пастырское богословие. М.: Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь, 1994. 324 С.

3.         Виноградов = Виноградов В. П. О церковной проповеди накануне революции // БОГОСЛОВСКИЙ вестник. 1917. Т. 2 № 8/9. С. 225-236.

4.         Голубинский = Голубинский Е. Е. О реформе В Русской церкви // Православная община. № 5. 1991. С. 33-44.

5.         ИЗ устава = Из устава МОСКОВСКОГО Братства — союза ревнителей и проповедников православия // Православная Москва В 1917-1921 годах: Сборник документов и материалов / АВТ.-СОСТ. А. Н. Казакевич. М.: Изд-во Главархива МОСКВЫ, 2004. С. 364.

6.         Казанский = Б. Г. [Казанский С. П.] О преподавании гомилетики в наших духовных семинариях // БОГОСЛОВСКИЙ вестник. 1900. Т. 2. № 5. С. 66-91.

7.         Книга правил = Книга правил СВЯТЫХ апостол, СВЯТЫХ соборов вселенских И поместных И СВЯТЫХ отец. М.: Об-во им. СВТ. Льва, папы Римского, 2009. 448 С.

8.         Обращение = Обращение к православным христианам с призывом объединяться в церковные братства // Православная Москва В 1917-1921 годах: Сборник документов и материалов / АВТ.-СОСТ. А. Н. Казакевич.

М.: Изд-во Главархива МОСКВЫ, 2004. С. 376.

9.         Отзывы = ОТЗЫВЫ епархиальных архиереев по вопросу о церковной реформе: В 2 Т. Репр. воспр. изд. 1906 г. Т. 1. М.: Крутицкое Патриаршее подворье; О6Щ-ВО любителей церковной истории, 2004. 1038 С.

10.       Певницкий = Певницкий В. Ф. Церковное красноречие и его основные законы. Киев: Тип. И. И. Горбунова, 1906. 297 С.

11.       Протоколы, заседание 4 = ПРОТОКОЛЫ И стенограммы заседаний Отдела О проповедничестве, богослужении и храме. ГАРФ. Ф. 3431. ОП. 1.

Д. 283. Заседание 4. Л. 41-60.

12.       Протоколы, заседание 5 = ПРОТОКОЛЫ И стенограммы заседаний Отдела о проповедничестве, богослужении и храме. ГАРФ. Ф. 3431. ОП. 1.

Д. 283. Заседание 5. Л. 64-82.

13.       Священный Собор, кн. III = Священный Собор Православной РОССИЙСКОЙ церкви: Деяния. КН. III: Деяния XXXI-XL. Репр. воспр. ИЗД. 1918 Г. Μ.: Новоспасский монастырь, 1994. 260 С.

14.       Священный Собор, кн. IX = Священный Собор Православной РОССИЙСКОЙ Церкви: Деяния. КН. IX: Деяния 118-136. Репр. воспр. ИЗД. 1918 Г. Μ.: Новоспасский монастырь, 2000. 263 С.

15.       Определение = Определение Священного Собора Православной РОССИЙСКОЙ Церкви О церковном проповедничестве 1 декабря 1917 Г. // Собрание определений и постановлений Священного Собора Православной РОССИЙСКОЙ церкви. Репр. воспр. ИЗД. 1918 Г. ВЫП. 2. Μ.: СИНОД. ТИП., 1994. 187 С.

16.       Шмеман = Шмеман Александр, протопр. Евхаристия: Таинство Царства. Μ.: Паломник, 1992. 304 С.

Альманах СФИ. Выпуск 23. Сс. 91 – 100.