Постмодернистская религиозно-философская библиотека

Серебрянский Н. И. Древнерусские княжеские жития.

(Обзоръ редакцій и тексты).

СОДЕРЖАНІЕ.

Глава первая.

Кіевскія княжескія житія и ихъ судьба въ письменности сѣверно-русской. Житія русскихъ равноапостоловъ: благ. кн. Ольги и Владиміра и св. князей: Мстислава, Бориса и Глѣба.

Внѣшнее затрудненіе при изслѣдованіи кіевскихъ княжескихъ житій: отсутствіе древнихъ южно-русскихъ списковъ этихъ житій и возможн. неполнота и неточность ркп. матеріала въ спискахъ сѣверно-русскихъ; примѣръ этого въ ркп. исторіи древнихъ житій благ. кн. Оль­ги. Юго-славянское житіе бл. Ольги: замѣчанія о сохранившихся спискахъ; содержаніе житія и предполагаемый его источникъ—древняя церковн. повѣсть о св. княгинѣ; время составле­нія житія и условія проникновенія его въ юго-слав. письменность, въ связи съ вопросомъ о происхожденіи слав. редакціи Пролога и о другихъ житіяхъ русскихъ святыхъ въ юго-сла­вянскихъ спискахъ Пролога (замѣтка объ убіеніи Глѣба, житія: Мстислава I, преп. Ѳеодосія Кіево-Печерскаго, сказанія о Б. и Г.. Русское проложное житіе бл. Ольги: неясности въ ркп. судьбѣ этого памятника; вопросъ объ отношеніи къ древней церков. повѣсти объ Ольгѣ и къ извѣстнымъ теперь редакціямъ лѣтописнымъ; характеръ дополнительныхъ въ житіи сообще­ній; возможное вліяніе на русское пролож. житіе юго-слав. ж. Ольги и прол. ж. Владиміра; приблизительное опредѣленіе времени и мѣста написанія житія. Похвальное слово бл. кн. Ольгѣ: внѣшняя связь его въ ркп. съ «Памятью» Іакова и внутренняя связь съ этимъ памят­никомъ; отношеніе Похв. слова къ русск. прол. житію Ольги, время и мѣсто появленія Слова въ отдѣльномъ отъ Памяти видѣ. Псковское пролож. житіе Ольги, его отношеніе къ редакціи житія въ Степенной, къ Похв. Слову и русск. прол. житію; замѣтка о житіи въ Степенной; общая характеристика древне-русской агіобіограф. работы о бл. кн. Ольгѣ.

Житія благ. кн. Владиміра: внѣшнее сходство и различіе въ литер. исторіи житій Влад. и Ольги; «Память и Похвала Вл.» мниха Іакова: отношеніе этого памятника къ Корсунской легендѣ и вопросъ о редакціяхъ «Памяти» (3); проложная литература о св. Владимірѣ: крат­кое пролож. житіе—главнѣйшія разновидности этой редакціи (3—5); содержаніе памятника и его зависимость отъ лѣтоп. сказ. о Вл. (5—6); замѣчанія о времени и мѣстѣ написанія прол. житія, въ связи съ вопросомъ о канонизаціи Вл. (6—8). Литературныя передѣлки краткаго проложнаго житія: общій ихъ характеръ (8—9); лѣтописно-проложное житіе (9—10); житіе

В содержании серым цветом выделены отсутствующие страницы.

псевдо-Іаковово (10—11); южно-русская передѣлка лѣтописно-проложнаго житія (11); запад­но-русская передѣлка (11—12); поздняя московская передѣлка (12); опыты составленія болѣе обширнаго житія: Пискаревское, Милютинское; легендарно-проложное житіе Владиміра: его списки, отношеніе къ краткому проложному житію и новыя извѣстія; вопросъ объ источникѣ легендарныхъ извѣстій этой редакціи: записи легенды лѣтописная и Плигинская; сравнитель­ная оригинальность лѣтописной записи и компилятивность Плигинской; отношеніе легендар­но-прол. ж. къ лѣтописной версіи легенды и критическій разборъ легенды; общія замѣчанія объ отношеніи этой легенды къ Корсунской и объ условіяхъ проникновенія ея въ церковную письменность; общая характеристика церков. письменности о св. Владимірѣ (13).

Церковныя сказанія о св. мученикахъ Борисѣ и Глѣбѣ: сложность матеріала для изученія рукоп. судьбы этихъ памятниковъ и ближайшая задача предлагаемаго въ моей работѣ обзора сказаній (13—14); проложныя житія: южно-русское и сѣверно-русское житія, ихъ взаимоот­ношеніе и источники (14—16); Несторово житіе Б. и Г. (16—19); житійное сказаніе о Б. и Г., редакціи этого памятника: древнѣйшая (19), Сильвестровская (20), Патріаршая (21—22), Тор­жественника и ея разновидность (22), сѣверо-западная (псковская), западно-русская и ихъ от­ношеніе къ болѣе древней редакціи юго-западной (22—24), редакція вь Степенной (25); не рас­пространенныя въ ркп. передѣлки сказанія: Попова (25), Историч. музея (25), Чудовская (26), Софійская (26); общія замѣчанія о видоизмѣненіяхъ древнѣйшаго текста сказанія.въ результатѣ усиленной переписки этого памятника (26—28); значеніе изученія сѣверно-русскихъ списковъ и редакцій сказанія для выясненія первоначальной литературной исторіи памятника (28) и вопросъ объ отношеніи церковныхъ сказаній къ лѣтописнымъ сказаніямъ о Б. и Г. (28—31).

Глава вторая.

Сѣверно-русская церковная письменность о св. князѣ южно-русскомъ. Церковныя сказанія о мученической кончинѣ благ. князя Михаила Черниговскаго и боярина его Ѳеодора.

Причина выдѣленія обзора этихъ сказаній въ особую главу: сложность рукописнаго мате­ріала и невозможность пріурочить работу по составленію сказаній къ опредѣленной какой-л. мѣстности (32—33), литературныя группы сказаній: краткія проложныя записи, ихъ отношенія къ лѣтописнымъ записямъ и степень агіографической ихъ цѣнности (33); краткія проложныя житія: древнѣйшее Ростовское житіе, обстоятельства и время его составленія (33—35); обще-русское прол. житіе (35) и передѣлка его въ редакціи печатнаго Пролога (35—36); особое про­ложное житіе, его источники и время написанія (36); распространенныя проложныя сказанія: четыре основн. группы сказаній и ихъ литератур. взаимоотношеніе (36—37); редакція сказанія отца Андрея, обстоятельства ея происхожденія и зависимость отъ Ростовскаго житія (37—38); редакція съ именемъ епискона Іоанна и ея отношеніе къ редакціи отца Андрея (38—39); со­кращеніе редакціи епископа Іоанна и распространеніе редакціи отца Андрея (39—40); Па­хоміево житіе и вопросъ о его редакціяхъ (40—41); Соловецкая редакція Пахоміева житія и ея отличительныя особенности (41—42); Архивская редакція и ея дополненія къ содержанію Пахоміева житія (42); первоначальность редакціи Минейной и отношенія къ ней редакцій-передѣлокъ Соловецкой и Архивской (42—46); литерат. характеристика Пахоміева житія: от­ношеніе біографа къ источникамъ его работы (46—48), мѣсто и время написанія житія (48); историко-литературное значеніе Соловецкой, Архивской редакцій и Хлудовскаго списка жи­тія (48); опыты болѣе обширной передѣлки Пахоміева-минейнаго житія въ XVI в.: редакція житія въ Степенной (48—49); Чудовская редакція: своеобразныя дополненія этой редакціи и ихъ источники (49—54); литературное значеніе Чудовской редакціи (54); отношеніе церков­ныхъ сказаній о бл. кн. Михаилѣ къ извѣстіямъ лѣтописнымъ (54—55) и общее значеніе этихъ сказаній въ исторіи древне-русской агіографической литературы (55).

Глава третья.

Житія св. князей сѣверно-русскихъ: владимірскія, ярославскія, муромскія, тверскія, псковскія.

Житійное сказаніе объ убіеніи благ. кн. Андрея Боголюбскаго: южно-русское происхожде­ніе памятника, его планъ и агіографическіе источники (56—58); сѣверно-русская лѣтописная передѣлка житійнаго сказанія (58—59) и одинъ изъ болѣе раннихъ опытовъ приспособленія памятника къ церковному употребленію (59); житіе бл. кн. Глѣба Андреевича (59—61); цер­ковная біографія бл. кн. Юрія Всеволодовича и ея отношеніе къ болѣе древнимъ біографич. памятникамъ о князѣ свѣтскаго происхожденія (61—62). Житія благ. кн. Александра Невскаго: замѣтка о новом исслѣдованіи о житіяхъ А. В. Мансика (62—64); церковно-лѣтописное жи­тіе А. Н.: двѣ основ. группы этого памятника и сохранившіеся списки каждой изъ группъ (64); Псково-Печерскій списокъ житія со статьею: «Слово о погибели Русскія земли» (64); обзоръ научныхъ мнѣній о «Словѣ» (65—71); было ли извѣстно «Слово» въ древне-русской письмен­ности свѣтской (71—73) и церковной (73); къ вопросу о существованіи особой поэмы-трило­гіи, отрывкомъ которой является «Слово»: объясненіе заглавія «Слова»въ Псково-Печерскомъ спискѣ (74—76); отсутствіе литерат. указаній на возможность существованія въ русской пись­менности второй части трилогіи—особаго сказанія о смерти Ярослава Всеволодовича (76—78); первоначальный составъ «Слова о погибели» и отношеніе этого памятника къ житійной литературѣ о бл. кн. А. Н.: общія данныя для предположенія существованія особаго сказа­нія о кончинѣ князя (79); церковно-лѣтописное житіе А. Н.: разница въ составѣ памятника въ Лавр. и 2 Псков. лѣтописяхъ и большая близость редакціи въ Псковской лѣт. къ перво­начальному составу владимірскаго церковнаго житія (79—85); данныя для предположенія о существованіи свѣтскаго сказанія, послужившаго основою для владим. церк. житія: свѣтскіе источники житія—Повѣсть о разореніи Іерусалима I. Флавія (85), Повѣсть объ Александрѣ Македонскомъ (86—87), Повѣсть о Девгеніи Акритѣ (87—90), и пріемы пользованія ими; житіе Алексія человѣка Бож. (90); смѣшанный церковно-свѣтскій характеръ влад. житія (90); предпо­лагаемый составъ свѣтскаго сказанія, написаннаго дружинникомъ князя (92—93); особое житіе бл. кн., характеръ этого памятника и дополнительныя въ немъ указанія на составъ свѣтскаго сказанія (93—99); отношеніе Слова о погибели къ предполагаемому свѣтскому сказанію объ А. Н. (99—104); общіе выводы о литерат. исторіи «Слова о погибели» (104—106); подробныя жи­тія бл. кн. А. Н.: Похвальное слово (106—107); Василіево-псковское житіе (107—109); пролож­ное житіе (109); житіе въ Степенной (109—110); редакція Іоны Думина (110—112). Житія благ. кн. Ѳедора Ярославскаго: проложное житіе и условія его происхожденія: зависимость отъ первонач. сказанія лѣтописнаго характера (113—114); передѣлки и распространенія пролож­наго житія: редакція Андрея Юрьева (114—116); сокращеніе этой редакціи для помѣщенія въ Прологѣ (116—117); анонимное (минейное) житіе бл. князя (117); Антоніево житіе: недоумѣнія, вызываемыя особенностями въ ркп. судьбѣ этого памятника и излишнею близостію его къ тексту Пахоміева житія свят. Алексія (117—119); возможность болѣе поздняго появленія па­мятника (119); литерат. источники Антоніева житія и историч. цѣнность памятника (119—120); замѣчанія о редакціяхъ житія: а) въ Степенной (120) и б) Ярославской XVII в. (120—121); общая характеристика житійной литературы о бл. кн. Ѳеодорѣ (121). Житія благ. кн. Константина и Василія: условія происхожденія и литерат. пріемы составленія первой редакціи (121—123); по­пытка устраненія литерат. недочетовъ этой редакціи при составленіи второй редакціи житія (123—124). Муромскія житія бл. кн. Константина и его сыновей: условія происхожденія этихъ житій и характеръ историко-біографическихъ въ нихъ сообщеній (124—126); редакціи житій и вопросъ объ ихъ взаимоотношеніи и источникахъ (126—130). Тверскіе біографическіе па­мятники о князьяхъ свѣтскаго характера и ихъ отношеніе къ памятникамъ житійнымъ (130—131); житія благ. кн. Михаила Ярославича: древняя Повѣстъ объ убіеніи бл. князя (132—135);

ники—лѣтописные и церковный; время и условія появленія памятника (138—140); передѣлка Василіева житія Григоріемъ (140—141). Житія благ. кн. Довмонта Псковскаго: общій характеръ псковскихъ въ мѣстныхъ спискахъ Пролога (141—143); проложное житіе Довмонта (143—144); лѣтописное сказаніе-житіе Довмонта: двѣ лѣтописныхъ редакціи (144—146) и вопросъ о сущепервоначальность сказанія въ 1 Псков. лѣтописи и церковный характеръ сказанія во 2 Псков. лѣт. (150); подробныя сказанія: средняя редакція (150—153); распространенная редакція (153—154); вопросъ объ отношеніи бл. Довмонта къ Миндовгу по древнимъ лѣтоп. извѣстіямъ и по передѣлка Повѣсти въ XV в. (135—137); церковное житіе ХѴII в. (137); причины отсутствія дру­гихъ агіограф. сочиненій о тверскихъ князъяхъ (137). Житiя благ. кн. Всеволода Псковскаго: от­сутствіе въ псковской письменности древняго житія св. князя (138); Василіево житiе, его источ­псковскихъ сказаній о бл. Довмонтѣ (141); памяти и житія русскихъ святыхъ и въ частности ­ствованіи отдѣльнаго сказанія о бл. князѣ: литературные источники сказанія-житія (146—150); средней и распространенной редакціямъ сказанія (155—156); общая характеристика псков­скихъ агіографическихъ сочиненій о бл. князьяхъ Всеволодѣ и Довмонтѣ.

Глава четвертая.

Общія замѣчанія о литературной формѣ и о церковно-историческомъ значеніи княжескихъ житій.

Литературныя условія происхожденія древняго христіанскаго житія (157—158); зависи­мость литературной формы древне-русскихъ житій отъ византійскихъ (158); причины, спо­собствовавшія выдѣленію княжескихъ житій въ особую разновидность житій древне-русскихъ (159); литературныя группы княжескихъ житій (160—162); такъ называемыя общія литера­турныя мѣста въ княжескихъ житіяхъ (162); неоригинальность ихъ (162); церковное значеніе княж. житій: зависимость отъ житія службы бл. князя (163); историко-литературное значеніе княжескихъ житій (163—165).

Приложенія.

(тексты житій).

Предисловіе.

Задача и пріемы изданія текстовъ (стр. 3—5).

I. Проложныя житія благов. княгини Ольги.

Древнѣйшая проложная редакція въ юго-славянскихъ спискахъ (6—7); древняя редакція сѣверно-русскихъ списковъ пролога (7—8); распространенная редакція пролож. житія (8—12); редакція, извлеченая изъ «Памяти» мниха Іакова (12—13).

II. Житія благов. князя Владиміра.

Краткая проложная редакція (14—16); переработка распространеннаго житія св. Влади­міра по Ипатьевскій лѣтописи (17—21); позднѣйшая передѣлка распространеннаго житія св. Владиміра (21—26).

III. Сказанія о благов. князьяхъ Борисѣ и Глѣбѣ.

Редакція болѣе древнихъ (XIII—XIV в). сѣверно-русскихъ списковъ пролога (27—30); редак­ція болѣе позднихъ (XV в.) пергаменныхъ списковъ пролога, обычная для списковъ бумаж­ныхъ XV—XVII вв. (30—31); переработка житійнаго сказанія о благ. кн. Б. и Г. и (въ варіантахъ)

древнѣйшій списокъ ея источника (32—44); передѣлка предисловія къ житійному сказанію въ ркп. XVI в. (45—47); юго-славянскія проложныя житія благ. кн. Б. и Г. (163—164).

IV. Русскій списокъ проложнаго житія бл. кн. Мстислава (48).

V. Сказанія о благ. кн. Михаилѣ Черниговскомъ и бояринѣ его Ѳеодорѣ.

Краткія проложныя записи (49—50); проложныя краткія житія: ростовская редакція(50—51); обще-русская редакція(52); особая редакція проложнаго житія (53—55). Распространенныя проложныя сказанія: редакція, приписываемая отцу Андрею (55—58); редакція, приписыва­емая епископу Іоанну (59—63); распространеніе редакціи отца Андрея (63—68); сокращеніе редакціи епископа Іоанна (68—70). Переработки Пахоміевой редакціи: списки Архивскій и (въ варіантахъ) Соловецкій (71—79), Чудовскій списокъ (80— 86).

VI. Церковная передѣлка лѣтописнаго сказанія объ убіеніи благов. кн. Андрея Бо­голюбскаго (87—89).

VII. Житія благов. кн. Ѳеодора Ярославскаго.

Древнѣйшій списокъ проложной редакція (90—92); редакція Андрея Юрьева и (въ варіан­тахъ) ея сокращеніе въ прологахъ XVI в. (93—99).

VIII. Сокращенная редакція житія благ. кн. Константина Муромскаго (100—107).

IX. Житія благ. кн. Александра Невскаго.

Церковная запись о погребеніи благ. кн. Александра (108); лѣтописная редакція житія въ сборникахъ XV—XVI вв. (109—120); передѣлка, лѣтописной редакціи (121—123); редакція, со­ставленная Псковскимъ пресвитеромъ Василіемъ (124—137).

X. Сказанія о благ. кн. Довмонтѣ Псковскомъ.

Краткая проложная редакція житія (138); средняя редакція (139—143); распространенная редакція (143—156).

XI. Плачъ великой княгини по мужѣ.

Плачъ бл. кн. Евдокіи (157—158); Анны тверской (159); Анны Ярославской (160); царицы Ирины (160—161); бл. кн. Ольги (162). Плачъ вел. кн. Юрія Всеволодовича (162—163).

Списокъ просмотрѣнныхъ для сочиненія рукописей съ текстами житій св. князей (165—186).

По первоначальному плану моя работа должна была бы имѣть иной нѣсколько видъ. Я хотѣлъ пересмотрѣть, по возможности, весь рукописный матеріалъ о житіяхъ св. русскихъ князей и результаты рукописныхъ поисковъ подробно воспроизвести при изданіи текстовъ въ варіантахъ къ нимъ и литературныхъ параллеляхъ. Зато первую часть своей работы я думалъ значительно упростить: ограничитъся лишь критико-библіографическимъ обзоромъ научной литературы о княжескихъ житіяхъ и дополнительными къ ней замѣтками, основанными на наблюденіяхъ надъ изученнымъ мною рукописнымъ матеріаломъ. Въ такомъ видѣ моя книга носила бы заглавіе: «Замѣтки и текcты древне-русскихъ княжескихъ житій». Но по обстоя­тельствамъ личнаго характера я вынужденъ былъ отказаться отъ намѣченнаго широкаго пла­на рукописныхъ розысканій и на продолжительное время совсѣмъ даже забросить работу. Наконецъ, послѣ нѣкоторыхъ колебаній, я рѣшилъ выпустить вторую часть своей книги въ болѣе сокращенномъ видѣ, но въ первой части, вмѣсто библіографическихъ замѣтокъ о кня­жескихъ житіяхъ, дать опытъ историко-литературнаго ихъ изслѣдованія.

Сложность темы, съ одной стороны, съ другой, самая незаконченность въ подготовительной работѣ должны были отразиться и на характерѣ предлагаемаго изслѣдованія, и на его объемѣ. Въ обзорѣ литературной исторіи памятниковъ пришлось опустить цѣлый рядъ вопросовъ и деталей, м. б. очень нужныхъ не только для полноты, но и для правильности литературной характеристики того или другого памятника; въ то же время пришлось нарушить и внѣшній видъ полноты изслѣдованія—искусственно исключить изъ обзора нѣкоторыя изъ житій. Для общихъ выводовъ такой пропускъ, правда, не во всѣхъ случаяхъ имѣетъ отрицательное зна­ченіе. Такъ, напр., просмотрѣнные мною списки житій св. князей Андрея Смоленскаго, Игнатія Вологодскаго, Іоасафа Каменскаго не дали никакихъ новыхъ матеріаловъ, да и въ историко-литературномъ отношеніи эти памятники такъ мало интересны, что безъ особаго ущерба для дѣла могутъ быть игнорированы изслѣдователемъ. Но отсутствіе другихъ памятниковъ: житій благ. княгинь (они должны были составить особую, четвертую главу моей книги) и особенно Повѣстей о бл. кн. Петрѣ и Февроніи Муромскихъ, вызвано исключительно незаконченностію въ подготовительной работѣ по изученію ихъ списковъ. Я просмотрѣлъ около 50 списковъ муромскихъ сказаній о Петрѣ и Февроніи, и кажется мнѣ, что для выясненія отдѣльныхъ воп­росовъ въ литературной исторіи и въ рукописной судьбѣ этихъ своеобразныхъ памятниковъ изученіе рукописнаго матеріала дало нѣкоторые положительные результаты. Но кое-что нуж­но бы было провѣрить по большему числу списковъ XVIII в., и потому изслѣдованіе Повѣстей о Петрѣ и Февроніи и изданіе текстовъ я рѣшилъ отложить до другого случая.

Въ подготовительныхъ работахъ для этой книги принимала участіе жена автора—М. М. Серебрянская. Ею были сняты копіи съ бóльшей части пространныхъ княжескихъ житій; найдена (въ ркп. № 530 Пискарева) особая редакція житія бл. кн. Александра Нев­скаго; для I т. трудовъ Псковскаго церковно-археологическаго комитета было подготовлено къ изданію—переписано и снабжено варіантами, житійное сказаніе о бл. кн. Борисѣ и Глѣбѣ по списку XV в. изъ б-ки Псково-Печерскаго монастыря. Это сотрудничество по рукописнымъ розысканіямъ значительно облегчало автору его работу.

Много также обязанъ авторъ учрежденіямъ и лицамъ, способствовавшимъ появленію этой книги. Онъ навсегда сохранитъ о нихъ благодарныя воспоминанія.

Н. Серебрянскій.

Кострома, 1914 г, 15 декабря.

2

ДРЕВНЕ-РУССКІЯ КНЯЖЕСКІЯ ЖИТІЯ.

<…> къ перечню другихъ удачныхъ военныхъ предпріятій Владиміра, лучшею иллюстраціею къ высказанной здѣсь общей мысли, что за благочестіе князя всюду «рука Господня помогаше ему, и побѣжаше вся врагы своя». Бóльшая подробность разсказа объясняется уже самою важ­ностію событія, можетъ быть, и особыми еще причинами. Вполнѣ естественно, если Іаковъ, не раздѣлявшій Корсунской легенды, счелъ нужнымъ подробнѣе разъяснить дѣйствительное зна­ченіе Корсунскихъ событій.—Краткія лѣтописныя извѣстія въ концѣ «Памяти» первоначально не были такъ тѣсно соединены съ текстомъ памятника; но въ видѣ добавленія къ «Памяти», какъ черновой матеріалъ, они были выписаны изъ лѣтописи, вѣроятно, самимъ Іаковомъ.

Такимъ образомъ, я склоненъ думать, что въ древнѣйшій періодъ своей литературной исторіи, въ кіевской письменности, сочиненіе Іакова не подверглось какимъ-либо редакціон­нымъ измѣненіямъ. Но существенной переработки памятника, въ цѣляхъ соглашенія его извѣстій съ содержаніемъ Корсунской легенды, не было произведено и позднѣе, въ письмен­ности сѣверно-русской.

Старинные русскіе писатели не любили и не умѣли переработывать древнихъ памятниковъ по новымъ біографическимъ матеріаламъ, соглашать старое содержаніе съ новыми данными о жизни святаго. Поэтому въ большинствѣ случаевъ распространенія памятника не трудно установить позднѣйшія наслоенія въ первоначальномъ текстѣ. Но «Память» спасло отъ су­щественной переработки, главнымъ образомъ, одно случайное обстоятельство въ рукописной исторіи этого памятника. Въ рукописяхъ одновременно съ текстомъ «Памяти» помѣщается и текстъ житія Владиміра, съ начальнымй словами, заимствованными изъ житійнаго сказанія о Борисѣ и Глѣбѣ. Къ первоначальной редакціи «Памяти» житіе это не имѣетъ никакого отно­шенія. Оно составлено позднѣе «Памяти» и житійнаго сказанія о Б. и Г., можетъ быть, только въ XIV в. новымъ редакторомъ «Памяти». Въ ученой литературѣ долго держался взглядъ о принадлежности «Памяти», житія и житійнаго сказанія одному и тому же писателю—Іакову. Такого взгляда держались, кажется, и старинные сѣверно-русскіе писатели. На самомъ же дѣлѣ это новое житіе было лишь поддѣлкою подъ никогда не существовавшее сочиненіе Іакова. Если поддѣлка была произведена не самимъ составителемъ новой редакціи «Памяти», то во всякомъ случаѣ въ томъ же XIV в. Она значительно облегчала работу по соглашенію «Памяти» съ новыми житійными памятниками, составленными на основѣ Корсунской легенды, дѣлала это соглашеніе даже не нужнымъ. Недоговорки въ «Памяти» о мѣстѣ крещенія Владиміра разъяснялъ самъ Іаковъ, въ другомъ своемъ сочиненіи о Владимірѣ рѣшительно ставшій на сторону Корсунской легенды. Во избѣжаніе всякихъ недоразумѣній, правда, цѣлесообразнѣе было бы статью о корсунскомъ походѣ и лѣтописное о томъ же извѣстіе выбросить изъ текста памятника. Но редакторъ не сдѣлалъ и этого,—доказательство, что онъ поверхностно отнесся къ вопросу о переработкѣ прежней редакціи. Онъ ограничился лишь разъясненіемъ въ пре­дисловіи къ «Памяти», что Іаковъ написалъ не только о Владимірѣ, но «и о сыну его, реку же святою славною мученика Бориса и Глѣба». Непервоначальность этихъ словъ въ текстѣ «Памяти» уже доказана А. А. Шахматовымъ.

Свое вниманіе новый редакторъ обратилъ на одинъ отдѣлъ въ «Памяти», въ которомъ шла рѣчъ о благ. княгинѣ Ольгѣ. Онъ рѣшилъ распространить этотъ отдѣлъ, составилъ особое По­хвальное слово Ольгѣ и выдѣлилъ его изъ текста подъ особымъ заглавіемъ1). Соотвѣтственно этому онъ сдѣлалъ добавленіе и въ первоначальномъ заглавіи «Памяти»: «и како крестися баба Володимерова Олга, преж Володимера». Точно установить, что въ теперешней редакціи По­хвальнаго слова Ольгѣ осталось изъ текста первоначальнаго, не возможно, приблизительное же

1) Новому редактору принадлежитъ, вѣроятно, и другой подзаголовокъ въ текстѣ: «Молитва князя Влади­міра».

2) «Тако добрѣ поживе благ. кн. Вл. и сконча свое житіе въ прав. вѣрѣ...и съ благ. Олгою, и та бо» и т. д.

3) Доказать этого, разумѣется, нельзя, и только потому въ обзорѣ житій св. Ольги я рѣшилъ принять во вниманіе и возможность болѣе обширнаго текста объ Ольгѣ въ первоначальной редакціи «Памяти».

3

отношеніе указано раньше, въ обзорѣ житій Ольги. По моему мнѣнію, первоначальный текстъ объ Ольгѣ былъ такой: «та бо (блаж. кн. Олга), шедши Царюграду, пріала бяше св. крещеніе и много сотворивъ добра въ житіи семь предъ Богомъ, и сконча житіе свое въ добрѣй вѣрѣ и почи съ миромъ, въ руцѣ Божіи душю предавши. Блаженный же кн. Вл.» и т. д. Въ такой редакціи этотъ текстъ помѣщенъ на стр. 7, въ описаніи кончины Владиміра, и очевидно, что здѣсь онъ представляетъ собою позднѣйшую вставку2). Я допускаю, что сѣверно-русскій редакторъ «Па­мяти» въ Похвалъномъ словѣ Ольгѣ распространилъ именно этотъ первоначальный текстъ, а затѣмъ перенесъ его на теперешнее мѣсто3). Если это такъ, то мы въ правѣ сказать, что не­удачное въ литературномъ отношеніи сочиненіе Іакова въ свою очередъ попало въ неумѣлыя руки сѣверно-русскаго писателя; но это и спасло древній памятникъ отъ значительной пере­работки. Можетъ быть и отмѣченныя А. И. Соболевскимъ сравнительная древность и правильность грамматическихъ формъ въ текстѣ новой редакціи объясняются только тѣмъ, что редакторъ почти не произвелъ и стилистической переработки древняго памятника.

Литературную исторію «Памяти» можно, значитъ, представить въ слѣдующемъ видѣ. Это историческое похвальное слово Владиміру было написано монахомъ Іаковомъ не рань­ше второй половины XI в. и представляло собою первый опытъ церковнаго сочиненія о свя­томъ Владимірѣ. Въ историко-біографической части своего труда Іаковъ руководился древ­нимъ лѣтописнымъ разсказомъ о Владимірѣ и о крещеніи Руси, пользуясь особою редакціею или только особымъ спискомъ лѣтописи. Риторически-похвальный отдѣлъ составленъ подъ вліяніемъ «Слова» м. Иларіона, которое для Іакова служило литературнымъ образцомъ. Не совсѣмъ удачное въ литературномъ отношеніи сочиненіе Іакова имѣетъ большую не только историческую, но и историко-литературную цѣнность. Оно показываетъ, что и по формѣ, и по содержанію старинная церковная письменность о св. Владимірѣ отличалась отъ позднѣйшей—проложной и свѣтской-лѣтописной, не знала или, по крайней мѣрѣ, не пользовалась Корсунс­кою легендою. Въ сѣверно-русской письменности нѣкоторые отдѣлы въ сочиненіи Іакова под­верглись распространенію, внесенію въ первоначальный текстъ новыхъ статей и разъясненій. Но коренной переработки памятника, въ цѣляхъ соглашенія его съ Корсунскою легендою, не было произведено ни въ южно-русской, ни въ сѣверно-русской письменности. Литературные недочеты «Памяти» должны быть поставлены на счетъ не переписчиковъ или позднѣйшаго ея редактора, а самого автора.

Въ отличіе отъ «Памяти», проложная литература о св. Владимірѣ находилась въ прямой зависимости отъ содержанія Корсунской легенды. При всемъ разнообразіи редакцій пролож­ныхъ житій, легко установить общую для нихъ основу, ихъ литературный прототипъ—это краткое проложное житіе. Остальныя редакціи лишь распространяютъ редакцію краткую, однѣ—съ помощью лѣтописнаго матеріала, другія, сверхъ того,— и матеріала легендарнаго. И по времени своего появленія краткое проложное житіе въ обзорѣ церковной письменности о св. Владимірѣ должно занимать первое мѣсто послѣ «Памяти» Іакова.

По объясненію А. А. Шахматова, краткое проложное житіе имѣетъ шесть редакцій, кромѣ того есть нѣсколъко разновидностей—редакцій промежуточныхъ4). Такъ какъ для разъ­ясненія начальной литературной исторіи памятника имѣютъ значеніе лишь три древнихъ его редакціи, то на нихъ я преимущественно и остановлюсь.

Разница между двумя первыми редакціями незначительная. Первая редакція полнѣе из­лагаетъ молитву Владиміра; въ ней читаемъ лишнія, по сравненію со второю редакціею, сло­

«ПАМЯТЬ И ПОХВАЛА» СВ. ВЛАДИМІРУ.

4) Вопросъ о редакціяхъ разсмотрѣнъ А. А. Шахматовымъ въ статьѣ: «Какъ назывался первый русскій св. мученикъ» (Изв. Ак. Н., сер. VI, май, стр. 261—4). Старшій списокъ первой редакціи—въ пергам. прологѣ XIII—XVI в. Спасо-Прилуцкаго мря. Въ Прилож. варіанты изъ этой редакціи приведены по списку Рум. м. № 2517. Вторая редакція напечатана подъ № 5 по списку Синод. б-ки № 240. Варіанты изъ третьей—по списку Синод. б-ки № 3. Четвертая редакція—не типичная, близка ко второй. Отдѣльные изъ нея варіанты по прологамъ Ист. муз. Пятая и шестая редакціи позднія: въ спискахъ XVI—XVII в. и въ печатномъ прологѣ.4 ДРЕВНЕ-РУССКІЯ КНЯЖЕСКІЯ ЖИТІЯ.

ва: «Боже, сотворивый небо и землю»; даетъ болѣе правильное чтеніе въ Похвалѣ: «истерзавъ лестьное терніе изъ Руси» (во второй: «растерзавъ лестное терніе»); вѣрнѣе называетъ церковь, построенную на мѣстѣ крещенія кіевлянъ: «Турова», во 2-й ред.—«Петрова». Изъ варіантовъ 59 и 84 можно видѣть, что третья редакція въ двухъ первыхъ случаяхъ совпадаетъ съ первою, въ послѣднемъ (вар. 55—55) разнится отъ обѣихъ редакцій: совсѣмъ не упоминаетъ о церкви. Отличительнымъ признакомъ для всѣхъ редакцій остается, значитъ варіантъ о церкви.

Какъ можно судить по примѣрамъ, приведеннымъ въ Приложеніяхъ (вар. 55—55), это неясное мѣсто въ древнемъ текстѣ доставило переписчикамъ столько же хлопотъ, сколько и непонятное слово «дына» въ прол. житіи Ольги; всѣ попытки дать болѣе понятное чтеніе также не имѣли успѣха. Благоразумнѣе поступали тѣ изъ переписчиковъ, которые совсѣмъ опускали это извѣстіе. И въ научной литературѣ предлагались разнообразныя, но не вполнѣ убѣдительныя поясненія. Чтеніе «Турова» одни считали испорченнымъ, вмѣсто Тирона5), Ту­дора (Ѳеодора) 6), другіе, сопоставляя съ лѣтописнымъ извѣстіемъ о Туровой божницѣ, иска­ли пояснительныхъ параллелей въ названіяхъ: «Турова могила», «Туровъ рогь» и т. п.7)

St. Rožniccki въ статьѣ „Perun und Thor (Ein Beitrag zur Quellen-kritik der russischen Mythol­ogie) 8), высказалъ предположеніе, что на мѣстѣ Туровой божницы въ языческій періодъ было капище, посвященное богу Тору; оно было устроено варягами. Отсюда можно сдѣлать выводъ, что и въ проложномъ житіи, какъ и въ лѣтописи, христіанская церковь названа языческимъ именемъ. Съ такими случаями перенесенія на христіанскія святыни языческихъ названій дѣйствительно встрѣчаемся въ древней Руси, —напр., Перынскій (по народному произноше­нію: Перюнскій) скитъ въ Новгородѣ, Волосовъ монастырь вблизи Владиміра9). Слово Туръ, несомнѣнно, варяжское10), тождественное съ словомъ Торъ. Вообще догадка Рожницкаго представляется очень правдоподобною и съ филологической стороны, и съ исторической.

Другое объясненіе слову: «Турова», дано А. А. Шахматовымъ. Пролож. житіе имѣетъ въ виду церковь, построенную въ честь варяговъ-мучениковъ и названную по имени старша­го изъ нихъ—Туры. Его именно, а не Владиміра,—что ясно и изъ контекста,—авторъ житія назы-ваетъ первымъ небеснымъ ходатаемъ за Русь11). Но дѣйствительно-ли во имя варяговъ была устроена на мѣстѣ крещенія кіевлянъ церковь и когда именно, можно ли отождествлять эту Турову церковь съ упоминаемою въ лѣтописи подъ 1146 г. Туровою божницею—трудно рѣшить. Археологъ въ данномъ случаѣ не можетъ придти на помощь историку, такъ какъ для археологическихъ изысканій нѣтъ почвы: мѣсто крещенія кіевлянъ и мѣсто Туровой божницы не извѣстны12). Несомнѣнно, что Турова церковь была построена не Владиміромъ, какъ видно и изъ житійнаго сообщенія. Владиміръ не могъ построить церкви во имя варяговъ-мучени­ковъ потому уже, что они тогда не были канонизованы. Лѣтописецъ и говоритъ намъ, что въ память этихъ мучениковъ, на мѣстѣ ихъ кончины, Владиміромъ была построена Десятинная церковь13). Когда были канонизованы варяги—не извѣстно. Сказаніе о нихъ рано было зане­сено въ редакцію русскаго пролога14), но въ первоначальный составъ русскихъ проложныхъ статей оно не входило; по крайней мѣрѣ, его нѣтъ среди русскихъ житій юго-славянской ре­

5) М. Евгеній, Описаніе Кiево-Соф. собора, Кіевъ 1825 г., 1, 5.

6) Е. Е. Голубинскій, Ист. рус. ц., I, I, стр. 169, прим.

7) См. у А. А. Шахматова, стр. 263.

8) Archiv für slavische Philologie, Berlin, 1901, 23 В., S. 462—520.

9) S. 477, 488.

10) Въ лѣтописи подъ 980 г.: „бѣ бо Рогъволодъ пришелъ изъ заморья, имяше власть свою въ Полотьскѣ, а Туры—въ Туровѣ», Лавр., 74; Ипат., 64: „а Туръ Туровѣ».

11) Къ крестителю Руси эпитетъ ходатая-молитвенника являлся въ сущности и не подходящимъ: онъ болѣе, чѣмъ ходатай, виновникъ (Лавр. л. 128) спасенія или, какъ въ Похвалѣ: глава, вождь, учитель. Ходатаем онъ м. б. названъ потому лишь, что первый обратился къ Богу съ молитвою о новокрещенныхъ.

12) См. у Е. Е. Голубинскаго, о. с, стр. 169.

13) И бѣ дворъ его (варяга), идеже есть церкви св. Богородица, юже сдѣла Володимеръ (Лавр., 80).

14) См. указанія у Н. К. Никольскаго, Матеріалы для поврем. списка, стр. 4—6.5

дакціи пролога. Раннему установленію празднованія мученикамъ могло мѣшать и то обсто­ятельство, что мѣсто погребенія ихъ, по словамъ лѣтописца, было неизвѣстно: „и не свѣсть никтоже, гдѣ положиша я». Ни въ лѣтописномъ, ни въ проложномъ разсказахъ на существо­ваніе церкви во имя этихъ мучениковъ нѣтъ намека. Отсюда м. б. правильнѣе было бы назва­ніе церкви Туровою считать нарицательнымъ15). Но у насъ нѣтъ данныхъ думать, что мѣсто крещенія кіевлянъ такъ или иначе было по воспоминаніямъ связано съ именемъ мучениковъ-варяговъ, и это отразилось на названіи церкви. Во всякомъ случаѣ нужно согласиться съ А. А. Шахматовымъ, что чтеніе: «Турова» древнѣе чтенія—«Петрова», что послѣднее только не­удачная поправка, хотя тоже древняя. Ее читаемъ въ древнѣйшемъ спискѣ проложнаго житія Владиміра—Имп. Пуб. б-ки F № 47, XIII в.16). Поправка эта сдѣлана не кіевскимъ писателемъ. Для послѣдняго привычное названіе церкви Туровою не показалось бы страннымъ, а если бы онъ рѣшилъ сдѣлать разъясненіе, то могь бы точнѣе сказать, въ честь какого именно св. Петра была поставлена церковь. Не слѣдуетъ ли отсюда заключить, что вторая редакція проложнаго житія относится въ памятникамъ сѣверно-русской письменности и что этимъ именно объяс­няется особенная ея распространенность въ спискахъ пролога сѣверно-русскихъ? Вообще же сравнительный обзоръ текстовъ первой и второй редакцій житія даетъ право сказать, что въ древнѣйшій періодъ памятникъ этотъ не подвергся какой-либо существенной переработкѣ. Но послѣдней не было и позднѣе.

Проложное житіе Владиміра было весьма распространено въ сѣверно-русской церковной письменности. Нельзя указать рѣшительно ни одного списка пролога—пергаменнаго или бу­мажнаго,—который обходился бы безъ этого памятника. Изрѣдка переписывалось житіе и въ рукописяхъ четіяго характера. Какъ это бываетъ съ каждымъ распространеннымъ въ ру­кописяхъ памятникомъ, текстъ житія очень варьировался, но въ рѣдкихъ случаяхъ варіанты даютъ болѣе или менѣе оригинальное чтеніе, не случайны по своему происхожденію. Мож­но выдѣлить варіанты: 18, 29, 62 и 63. Три послѣднихъ сдѣланы переписчиками житія подъ вліяніемъ другихъ сочиненій о св. Владимірѣ17). Болѣе внимательный пересмотръ текста мы имѣемъ лишь въ третьей редакціи житія—Син. прол. №3. Здѣсь замѣтны попытки яснѣе и обстоятельнѣе вести разсказъ (вар. 63, 56, 84), устраняя спорныя и неточныя мѣста (55—55, 85—85), и сообщая отдѣльнымъ выраженіямъ болѣе соотвѣтствующій для житійнаго памят­ника характеръ (вар. 3, 75). Но и это только частичная переработка древнѣйшаго текста. Она произведена въ сѣверной Руси, судя по болѣе древнему списку, въ первой половинѣ XV в.; принята и въ В. Ч. М. м. Макарія18).

На редакціи житія въ печатномъ прологѣ я не буду останавливаться. Какъ и житіе Оль­ги, это специфически-московская перелицевка древняго текста; иллюстраціею могутъ слу­жить уже начальныя ея слова: «Сей великій царь Владимиръ»19). Такимъ образомъ, чтобы избѣжать дробности дѣленія, удобнѣе будетъ признать одну редакцію проложнаго житія Вла­диміра, общую для всѣхъ разновидностей древняго текста.

По содержанію проложное житіе распадается на двѣ части: краткій разсказъ о принятіи христіанской вѣры княземъ и народомъ и краткую Похвалу крестителю Руси. Ни со стороны содержанія, ни въ литературномъ отношеніи житіе не можетъ быть отнесено къ памятника­

КРАТКОЕ ПРОЛ. ЖИТІЕ СВ. ВЛАДИМІРА.

15) Если бы въ глубокой древности существовала церковь въ честь варяговъ-мучениковъ, то должно бы сохра­ниться христіанское имя и старшаго изъ варяговъ. Между тѣмъ этого имени проложное сказаніе не знаетъ, а по объясненію А. А. Шахматова (264), Ѳеодоромъ стали называть старшаго изъ мучениковъ не раньше XVII в.

16) Списокъ дефектный, изданъ С. Ѳ. Акимовичемъ въ Отчетѣ объ экскурсіи семинарія рус. филологіи (у проф. В. Н. Перетца) въ СПБ., Кіевъ, 1912 г., стр. 66—68.

17) См. также вар. 94, по Пискар. списку № 529.

18) Син. (Патр.) б-ки № 996, л. 163—164, 178—179.

19) При изученіи русскихъ пролож. житій печатнаго пролога я пользовался экземплярами ХУП в. Моск. Тип. б-ки: №Л» 844, 846, 865 сент. части; 837, 844, 845—мартовской. Церковь названа: «святою мученику Бориса и Глѣба». Спорное мѣсто въ ж. Ольги читается такъ: «а могилы не сыпати, ни годины дѣяти» (№ 837, л. 630).6 ДРЕВНЕ-РУССКІЯ КНЯЖЕСКІЯ ЖИТІЯ.

мъ оригинальнымъ. Содержаніе его почти полностію восходитъ къ лѣтописному разсказу; добавленія къ этому разсказу въ житійномъ текстѣ незначительныя, стилистическія поправки не всегда удачны.

Въ житіи дается болѣе подробный перечень ниспроверженныхъ идоловъ. Изъ Слова о полку Игоревѣ мы знаемъ, какъ долго въ народной памяти сохранялись имена языческихъ бо­говъ, а обличительная церковная литература показываетъ, что сохранялись не одни имена, а и набожное чувство, любовь къ старымъ святынямъ. Для болѣе подробнаго перечня русскихъ языческихъ боговъ автору житія едва-ли нужно было обращаться къ особому письменному источнику.

Сообщеніе о поставленіи на мѣстѣ крещенія кіевлянъ церкви во имя перваго небеснаго ходатая за русскихъ людей при чтеніи производитъ впечатлѣніе вставки; только поэтому ока­залось лишнимъ слово: «же», въ фразѣ: «Володімеръ же воззрѣвъ на небо». Въ лѣтописномъ разсказѣ эта противоположительная частица нужна20).

Образцомъ ненужной въ литературномъ отношеніи детали къ лѣтописному разсказу, но не лишней съ точки зрѣнія писателя-церковника, можетъ служить фраза: «яко надъ крести­мыми»21). Нѣкоторые изъ переписчиковъ житія эту лишнюю деталь опускали (вар. 54—54).

Встрѣчаемъ и неудачное сокращеніе лѣтописнаго текста. Лѣтописецъ говоритъ о двухъ распоряженіяхъ Владиміра, непосредственно слѣдовавшихъ за крещеніемъ: о построеніи хра­мовъ въ Кіевѣ и о посылкѣ духовенства по другимъ городамъ и селамъ для крещенія жителей и устройства храмовъ (116). Авторъ житія говоритъ только о приказаніи строить церкви «по всимъ градомъ», такъ что позднѣйшимъ переписчикамъ пришлось сдѣлать дополнительное разъясненіе къ житійному тексту по лѣтописи: «посылая прозвитеры, крестящи люди во имя О. и С. и св. Д.» (вар. 62).—А. А. Шахматовъ въ числѣ особенностей житійнаго текста отмѣчаетъ, что по житію Владиміръ ведетъ переговоры съ однимъ греческимъ царемъ. Но неотчетливость текста въ этомъ случаѣ наблюдается и въ лѣтописяхъ22), а ясность и однооб­разіе въ житійномъ текстѣ уже сами по себѣ служатъ доказательствомъ его непервоначаль­ности.—Главныя отличія житійнаго текста отъ лѣтописнаго: сообщеніе о церкви на мѣстѣ кре­щенія кіевлянъ и замѣна Днѣпра Почайною, основаны, очевидно, на церковномъ преданіи.

Отмѣчая разницу житійнаго текста отъ лѣтописнаго, я не останавливаюсь на случаяхъ сходства, почти даже буквальнаго совпаденія житійнаго разсказа съ лѣтописнымъ. Послѣднее становится очевиднымъ и при бѣгломъ сравнительномъ чтеніи обоихъ памятниковъ.

Болѣе самостоятеленъ авторъ житія во второй части—въ Похвалѣ. Но сходство съ «Сло­вомъ» Иларіона показываетъ, что и здъсь можно говорить лишь о самостоятельности относи­тельной: авторъ житійной Похвалы шелъ уже по торной дорогѣ. Вполнѣ независимъ онъ отъ лѣтописи и «Слова» во вступленіи къ житію23).

Когда и гдѣ былъ составленъ этотъ церковный памятникъ?

Естественнѣе всего было бы появленіе краткаго проложнаго житія отнести ко времени установленія церковнаго празднованія Владиміру. Е. Е. Голубинскій относитъ канониза­цію Владиміра къ 40 гг. XIII ст. и полагаетъ, что она состоялась въ Новгородѣ, по иниціативѣ Александра Невскаго или самихъ новгородцевъ. Поводомъ къ канонизаціи послужило совпа­

20) См. 15—16 строки въ Лавр. лѣт., стр. 115.

21) Въ лѣтописи: «попове же стояще молитвы творяху» (Лавр. 115); въ житіи: «а прозвутери, по брегу стояще, молитвы глаголаху, яко надъ крестимыми». Слово: «яко», нужно бы или совсѣмъ опустить, или же замѣнить словомъ: «яже» (вар. 54—54 Т2), т. е. молитвы изъ чина крещенія.

22) Корсун. легенда о крещеніи Владиміра, Спб. 1906 г., стр. 32. По Ипат. лѣт.: «посла Вол. къ цареви Вас. и Кон.» (95); и внидоша (послы) къ царю, царь же испыта» (93); по Лавр. лѣт.: «се слышавъ царь» (105). По всей вѣроятности, это произошло вслѣдствіе смѣшенія формъ двойственнаго числа съ единств.,—ср. въ Ипат. лѣт.: «отъ царю, царема, царя» (96, 94), въ Лавр.—въ основн. текстѣ: «царя», а въ вар. 17—«царь» (105).

23) Не останавливаюсь на возможномъ второмъ источникѣ житія—сказаніи о мучен. варягахъ, такъ какъ къ сказанному А. А. Шахматовымъ (Разыск., 471) ничего не могу добавить.7

деніе знаменитой Невской побѣды со днемъ преставленія св. Владиміра. Так. обр.; мы могли бы проложное житіе отнести къ сѣверно-русскимъ памятникамъ половины XIII в., въ частно­сти, къ памятникамъ новгородской письменности. Но основанія для такого рѣшенія вопроса о мѣстѣ и времени канонизаціи св. Владиміра совершенно недостаточныя. Е. Е. Голубин­скій имѣетъ въ виду, что въ редакціи ж. Александра Невскаго въ Лавр. лѣтописи день Не­вской побѣды опредѣляется, между прочимъ, днемъ намяти св. Владиміра: «и пріиде (Ал.) на ня (шведовъ) въ день вскресенья, на память св. отець 600 и 30 бывша збора въ Халкидонѣ, и св. мученику Кюрика и Улиты и св. князя Володимера, крестившаго Русскую землю»24). Но въ другихъ древнихъ спискахъ этого житія Александра Невскаго упоминанія о Владимірѣ нѣтъ; нѣтъ, въ частности, и въ редакціи житія во 2 Псков. лѣтописи25). Въ обзорѣ житій благ. кн. Александра я попытаюсь разъяснить болѣе позднее внесеніе въ житіе подробнаго разсказа о Невской побѣдѣ, и б