Постмодернистская религиозно-философская библиотека

Аверинцев С. С. Другой Рим. Избранные статьи.

НА ПЕРЕКРЕСТКЕ ЛИТЕРАТУРНЫХ ТРАДИЦИЙ

Сергей Аверинцев

ДРУГОЙ РИМ

избранные статьи

Санкт-Петербург

АМФОРА

2005

УДК 82.0 ББК 83.3(0)4 А 19

Предисловие А. А. Алексеева

Защиту интеллектуальной собственности и прав издательской группы «Амфора» осуществляет юридическая компания «Усков и Партнеры»

Аверинцев, С.

А 19 Другой Рим : Избранные статьи / Сергей Аверинцев ; [пре- дисл. А. Алексеева]. — СПб. : Амфора. ТИД Амфора, 2005. — 366 с.

ISBN 5-94278-922-3

В книгу выдающегося русского ученого, доктора филологических наук, академика РАН Сергея Сергеевича Аверинцеза (1937—2004) вошли статьи разных лет о Византии, в том числе очерки, лекции и выступления в пери-одической печати, так или иначе с этой темой связанные. Автор, оставаясь на позициях литературоведения, выступает здесь и в роли медиевиста, историка христианской культуры, искусствоведа, касаясь различных сторон византийской жизни. Завершает сборник его блестящий перевод псалмов Давида («Шестопсалмие»).

Подробнее...

Аверинцев С. С. Добрый Плутарх рассказывает о героях, или счастливый брак биографического жанра и моральной философии.

По изданию Плутарха 1994 г.

[с.637] Пока эллинская классика не стала мечтой любителей прекрасного, каковой она уже была в римские времена, но оставалась реальностью, т. е. проблемой для самой себя, пока вольные города-государства, территория которых, по известному замечанию Аристотеля ("Политика", IV, 7, 1327aI), желательно просматривалась с высоты их городских крепостей, а свобода оплачивалась необходимостью постоянной самозащиты против окружающего мира и неизбежностью внутренних свар, пока Фемистокл сначала спасал отечество от персов, а потом спасался от отечества к персам, пока Перикл исполнял чрезвычайно хлопотные обязанности почти единовластного правителя непослушных демократических Афин, а его младший родственник Алкивиад между делом являл изумленному миру первый в истории европейской культуры прототип дендизма, — почтения к великим мужам было немного, и когда оно все же было, направлялось оно не в биографическое русло.

Подробнее...

Гаврюшин Н. К. Понятия «природы» и «сущности» в Новом Завете (сотериологический этюд).

Какую роль играют понятия «природы» и «сущности» в тексте Нового Завета? Насколько они важны для уяснения центральной темы Евангелия – дела спасения человека? Об этом рассуждает профессор Московской духовной академии Н.К. Гаврюшин.

В современном академическом богословии и сопредельных ему умозрительных дискуссиях понятия «природы» и «сущности» занимают далеко не второстепенное место: «природа» определенным образом «повреждается» и «восстанавливается» (или «исцеляется»), «сущность» противопоставляют «энергиям» и т.д. При этом принято молчаливо предполагать, что кажущиеся ясными современному уму понятия существовали в неизменном виде если не от Адама, то по крайней мере в течение нескольких тысячелетий.

Подробнее...

Франк С. Л. и интуитивизм Анри Бергсона.

Сопоставление бергсонизма с русским интуитивизмом более чем показательно. Бергсона, Лосского, Франка сроднила реалистическая установка, требующая отказаться от разрыва между субъектом и объектом, следствием коего является гносеологический субъективизм. В поисках коренного субъект-объектного единства вырастала идея интуиции как непосредственного созерцания предмета или проникновения в него. Русские интуитивисты по примеру славного француза занялись гносеологическим и онтологическим изучением возможностей интуиции, поиском истоков пред-знания, оснований собственных позиций (например, генезис древнего представления «мир как органическая целостность»).^[1] Первую попытку онтологического обоснования интуитивизма Бергсон предпринял еще в «Материи и памяти», а целостно подошел к данному вопросу уже в «Творческой эволюции». Результаты этих изысканий стали важным источником в творчестве С. Л. Франка.^[2]

Подробнее...

Лосский Н. О. Религиозность русского народа.

Основная, наиболее глубокая черта характера русского народа есть его религиозность и связанное с нею искание абсолютного добра, следовательно такого добра, которое осуществимо лишь в Царстве Бо-жием. Совершенное добро без всякой примеси зла и несовершенств существует в Царстве Божием потому, что оно состоит из личностей, вполне осуществляющих в своем поведении две заповеди Иисуса Христа: люби Бога больше себя, и ближнего, как себя. Члены Царства Бо-жия совершенно свободны от эгоизма^ потому они творят лишь абсолютные ценности — нравственное добро, красоту, познание истины, блага неделимые и неистребимые, служащие всему миру. Блага относительные, то есть те, пользование которыми для одних лиц есть добро, а для других — зло, не привлекают к себе членов Царства Божия. Погоня за ними составляет главное содержание жизни лиц с эгоистическим характером, то есть лиц, которые не обладают совершенной любовью к Богу и предпочитают себя своему ближнему, если не всегда, то, по крайней мере, в некоторых случаях.

Подробнее...

Булгаков С. Н. ИКОНА, ЕЕ СОДЕРЖАНИЕ И ГРАНИЦЫ. (Философия русского религиозного искусства XVI-XX вв.).

Из сборника

«Философия русского религиозного искусства XVI-XX вв.

Антология.»

Икона Христа изображает Его человеческий образ, в котором воображается и Его Божество. Поэтому непосредственно она есть человеческое изображение, а как таковое, она есть разновидность портрета. И потому в рассуждении об иконе следует сначала спросить себя, что вообще представляет собой человеческое изображение как картина или портрет. Пожалуй, легче сначала сказать, чего он собой не представляет. Он не представляет собой именно того, за что его единственно принимали обе стороны в споре об иконопочитании: натуралистического изображения отдельных частей тела в их совокупности, так сказать, фотографического атласа по анатомии или физиологии [1]. Такое понимание равносильно отрицанию искусства. Искусство зрит мыслеобраз или идею, которая просвечивает в вещи и составляет ее идеальное содержание или основание. В этом смысле и изображение человека, — будем условно называть его портретом , — имеет дело, прежде всего, с идеальной формой человеческого тела, с образом человечности, а затем и с индивидуальными чертами, которые мы имеем в данном образе. Портрет есть художественное свидетельство об этом умном образе и его закрепление средствами искусства. Он изображает в этом смысле не лицо, но лик , зримый художником, причем это ви дение лика, прозираемого в первообразе или оригинале, передается не в отвлеченном созерцании, но конкретно, именно показуется как существующий в оригинале. Поэтому и получается его изображение, портрет данного лица. 

Подробнее...

Гаврюшин Н. К. «Столп Церкви» протоиерей Ф.А. Голубинский и его школа.

22 декабря исполняется 211 лет со дня рождения русского философа и богослова, основателя русской теистической мысли протоиерея Федора Александровича Голубинского. Портал «Богослов.Ru» предлагает познакомится с первым подробным обзором жизни и творческой деятельности одного из крупнейших мыслителей церковной науки XIX в. Статья подготовлена профессором Московской духовной академии Н.К. Гаврюшиным. Публикуется впервые.

Имя протоиерея Федора Александровича Голубинского (1797-1854) овеяно множеством легенд, общий смысл которых сводится к тому, что он был своеобразным камертоном духовно-академической учености, сподвижником и опорой московского святителя Филарета (Дроздова). Часто цитируются слова отнюдь не склонного к безоглядной доверчивости  архипастыря: «пока Голубинский преподает философию в Академии, — я не опасаюсь».[1]

Подробнее...

Протоиерей Георгий Флоровский. О народах не-исторических (Страна отцов и страна детей).

Der Pfozess der Geschichte ist ein Verbrennen Novalis.

Из глубокой древности ведет свое начало идея культурно-исторической неравноценности и, стало быть, неравноправности народов, еще с тех пор как “избранный народ Божий” — Израиль выделял себя из пестрой массы “языков”, и “свободные” эллины противопоставляли себя рабам-“варварам”. В сознании ближайших к нам поколений эта мысль отлилась в форму антитезы народов “исторических” и народов “неисторических”, народов старых, живших и проживших длинные ряды исторических превращений, и потому несущих в себе толщу последовательных культурных напластований, и народов, доселе немотствовавших, культурно-девственных, “лишенных наследства” и предков, народов новых. Проблема национальности преломлялась здесь сквозь призму всемирно-исторического плана жизни, и получала разрешение с точки зрения единичности исторического процесса и линейности его пути. Не пучком лучей и не связкою параллелей, а именно одною единственною линией направляются судьбы человечества, как единого целого, к осуществлению единой, всеобщей задачи. Медленными, но непрерывными шагами подвигается оно к своей заветной цели. Но не сразу все человечество выступает на мировую арену: народы сменяются народами и водружают одну над другой все новые и высшие скрижали.

Подробнее...

Агамбен Дж. От сказки к истории. Размышления о сценографии Рождества.

Текст из книги “Детство и история: Разрушение опыта и начало истории” (Giorgio Agamben. Infanzia e storia: Distruzione dell’esperienza e origine della storia. Torino: Einaudi, 1978).

    Перевод Бориса Дубина

Мы ничего не поймем в сценографии Рождества, не поняв прежде всего одно: образ мира, уменьшенная копия которого сейчас перед нами, уже принадлежит истории. Ведь рождественские ясли представляют сказочный мир именно в тот момент, когда он пробуждается от чар, чтобы вступить в историю. Высвободиться из обряда посвящения сказка смогла, лишь упразднив опыт мистерии, который составлял ее сердцевину, и преобразив его в чародейство. Герой сказки подвергается посвятительным испытаниям и проходит через мистериальную немоту, но не включает их в собственный опыт, иначе говоря, для него они только чары. Заколдованность, а не причастность к тайному знанию, – вот что лишает его слова, но именно поэтому упомянутое колдовство есть ослабление мистерии и в этом своем качестве должно быть героем разрушено и преодолено. То, что стало немой сказкой (именно в этом непроницаемом оксюмороне кристаллизуется немота позднеантичной религии для персонажа петрониевского “Сатирикона”, когда он говорит о Юпитере: “...inter coelicas fabula muta naces”), должно вернуть себе дар речи. Тем самым, когда околдованный человек немеет, околдованная природа, напротив, берет слово. Меняя местами слово и бессловесность, историю и природу, сказка превосхищает свое отрезвление до истории.

Подробнее...

Бердяев Н. А., католический модернизм и философская концепция Анри Бергсона

Вероятно, в периодически происходящих мыслительных движениях к крайностям первой половины XX века есть глубинный смысл, но таковые всегда были следствием эпохи и ее умственных приоритетов. Нас же заинтересовали одинокие подвижники духа, чьи мыслительные процессы в отношении церковно-государственной тематики трудны для истолкования и поддаются неоднозначной оценке. Таким парадоксальным духоносцем был Николай Александрович Бердяев.

Подробнее...