Постмодернистская религиозно-философская библиотека

Попов А. В. Православные русские акафисты.

Рекомендовано к публикации Издательским Советом Русской Православной Церкви

В серии «Литургическая библиотека» вниманию читателей предлагается переиздание фундаментального труда профессора теории словесности и истории иностранной литературы Казанской духовной академии А. В. Попова, посвященного истории происхождения и цензуры, особенностям содержания и построения русских акафистов. Научная значимость этого труда очевидна и по сей день. Книга будет несомненно интересна исследователям, занимающимся изучением развития православного богослужения, учащимся духовных школ, а также всем православным христианам.

От редакции

Очередной том серии «Литургическая библиотека» является переизданием фундаментального исследования – докторской диссертации профессора кафедры теории словесности и истории иностранной литературы Казанской духовной академии А. В. Попова (1856–1909) «Православные русские акафисты».

При подготовке книги к печати редакция поставила цель максимально сохранить текст издания 1903 года. Все исправления или дополнения в основном тексте, а также добавленные редактором примечания даются в квадратных скобках. Добавленные редактором пояснения в основном тексте даются в круглых скобках с пометой «Ред.». Обширные сноски, в которых следуют важные примечания автора, перенесены в справочный аппарат и отредактированы. Авторские библиографические описания отредактированы с учетом современных правил оформления.

Подробнее...

Аверинцев С. С. От берегов Босфора до берегов Евфрата.

Введение

Подзаголовок этой статьи, может статься, не для каждого читателя одинаково ясен. Чтобы сделать недоразумения не­возможными, поспешим (испросив прощение у тех, кто в та­кой подсказке не нуждается) сейчас же напомнить, что в ин­тересующую нас эпоху сирийская литература[1] — это литера­тура отнюдь не на арабском, а на особом сирийском языке[2], который представлял собой определенную стадию развития одного из диалектов арамейского языка (когда-то канцеляр­ского языка древнеперсидской империи, позднее, между про­чим, разговорного языка в Палестине евангельских времен) и оставался языком христианской литературы под верховен­ством ислама вплоть до XIV в.; что «копты» (от араб, «аль- кубт», «аль-кобт» или «аль-кыбт») — это принявшие христи­анство египтяне, прямые потомки народа фараонов, также удержавшие в литературном обиходе язык своих предков, лишь упростив его и наводнив словами греческого происхож­дения¹; наконец, что «ромеи» (попросту «римляне» в средне­вековом греческом выговоре) — это те, кого мы по условной западноевропейской традиции до сих пор называем византий­цами, то есть говорившие и писавшие по-гречески подданные «Нового Рима» — Константинополя.

По меньшей мере до VII в. (когда сирийские, палестинские и египетские территории выпали из византийского круга земель, отойдя к Халифату) обычным было положение, когда один и тот же человек в некотором отношении являл собою «ромея», а в другом отношении — «сирийца» или «копта». Для истории ли­тературы значим простейший критерий — языковой: тот, кто пишет или читает по-гречески, принадлежит зоне византийской литературы, а кто по-сирийски или по-коптски, отходит к зоне «ориентальной». Но противостояние, конечно, не ограничива­ется языковой плоскостью. «Ромейское» — это центростреми­тельные силы жизни и культуры: приверженность имперско­му принципу — в политике, эллинистическим традициям — в культуре, ортодоксии вселенских соборов христианской Церк­ви (а в ранний период — древнему язычеству или отвлеченной философской вере) — в религии; верность греческому языку ло­гически из этого вытекает. Напротив, «сирийское» или «копт­ское» — это силы центробежные: народный язык — против ко­смополитического языка образованности; местные интересы — против гнета империи; самобытное творчество, «варварская» выразительность и реванш восточного вкуса — против эллини­стической нормы; стихия гностического синкретизма, энкратитства (крайнего, «еретического» аскетизма — см. ниже), подчас веяния магизма, позднее теологические доктрины несторианства и монофиситства — против богословской ортодоксии.

Подробнее...

Карташев А. В. Непримиримость.

Экуадорское зeмлетpяceниe разбудило пpeдcказания теологов о возможном пpиближeнии земной катастрофы с провалом в трещину коры морей и кoнтинeнтoв и части человечества. Кое кто из благоденствующих oбывaтeлeй Новаго Света изволил уже обезпокоиться... Бeзпoкoйcтво безплодное. Власти над хтоническими силами ни у кого нет. Творись воля Бoжья! Но вот, когда не сытые обыватели, а ответственные вожди человечества пребывают в безчувственном созерцании, как на их глазах открыто и програмно свыше тридцати лет готовится тоже мировая историческая катастрофа, – это уже не курьез близорукости и нечувствия, а величайшее, тоже мирoвoe и роковое бедствие. Всякому русскому понятно, о чем мы говорим.

В этой слепоте занимающих командный высоты вождей народов и элита общественнаго мнения вскрывается в длинном показательном опыте опасная ограниченность человеческой природы: – немощь, скудость ея умственных, нравственных и духовных сил. В свое время Кант в двух великих «Критиках» – «Чистаго» и «Практического Разума» неотменяемо показал ограниченность, предельность аппарата человеческаго познания. Не мешало бы на основе многотысячелетняго опыта начертать и «Критику Политическая Разума». И тоже объективно, научно-безстрастно показать, насколько он по самой природе человекa ограничен. А так как в том же человеке, в этой загадке из загадок мира, заложено и абсолютное, божественное начало, то и сей «червь и бог» неудержимо срывается в абсолютизацию своих субъективных истин. И тут мы в заколдованном круге. Каждый признает свою «истину» или мечту за лучшую, за единственную. И к животной борьбе за существование присоединяется и затем с ней сливается безпощадная борьба за свою «единоспасающую» идею, Так вечно возрождается чудовище идеологической войны. Почему чудовище? Разве не обязательна, не священна борьба за идею? Да, и обязательна, и праведна, и благословенна, если ведется свято, ибо высокая цель требует и чистых средств.Главнейшееоправданиеидеологической борьбы в ея свободе от средств насильственных, В идеале – это только свободное состязание идей, а не физическое уничтожение самих носителей противной идеи. Это не отрицание страстности, ревности, энтузиазма. Но ревность – не звериный оскал и пламень энтузиазма – не бешенство фанатизма. Но до идеала всегда далеко. Mиp во зле лежит. Человечество непоправимо грешно. Непротивленчество превращается в попустительство зла, т.е. в преступление. Так являются оправданными: и справедливое принуждение и праведная сила, а все же не нacилиe. Исцеляет не тoлькo тepaпия, но и xиpypгия. Есть нож бaндитa, но есть и ланцет хирурга и меч государства. Хирурги, полиция и армия – не насильники.

Подробнее...

Александр (Милеант). Русская духовная поэзия.

Содержание

К Богу - путем красоты

Бог, Его величие и любовь

Библейские и Евангельские темы

Добродетели и смысл жизни

Молитва, храм и богослужение

К Богу - путем красоты

Поэзия чарующе манит нас как своей приятной, музыкальной, ласкающей ухо формой, так и своим ярким, картинно-выраженным и вдохновляющим содержанием. Ее звуки, полные чудной музыки, отрешая от обыденной суеты, влекут нас в мир идеальной, небесной красоты. Благодаря поэзии мы можем глубже почувствовать полноту жизни с ее радостями и скорбями, которые необходимы для нашего внутреннего роста. Действуя возвышающим, облагораживающим образом на наше сердце, она роднит нас с миром нетленной красоты, в котором царствуют вечная правда и чистая любовь.

Самая высшая красота — это религиозное чувство. И когда поэзия воплощает это чувство, ее впечатление неотразимо. Поэт делается пророком, который показывает как бы озаренную солнцем вершину созерцания, изрекает глубины знаний и чувств. Поэтому прав В. А. Жуковский, когда называет поэзию земной сестрой небесной религии, светлым маяком, зажженным Самим Создателем, чтобы во тьме житейских бурь нам не сбиться с пути.

Подробнее...

Описание рукописной службы святителю Амвросию епископу Медиоланскому.

Описание рукописной службы святителю Амвросию епископу Медиоланскому

Литургический и нравственно-богословский комментарий

Иеромонах Никон (Скарга),
насельник Оптиной Пустыни 

Служба использовалась в келейном обиходе преподобного старца Амвросия Оптинского. По ней совершали всенощное бдение в день памяти святителя Амвросия – день Ангела старца Амвросия.

Служба Свт. Амвросию Медиоланскому

Первые сведения о службе встречаются в Летописи скита Оптиной Пустыни. 31 августа (по ст.ст.) 1870 г. Белевской сборщицей матерью Рахилью (Розовой) был привезен старцу Амвросию крест с частицами мощей. Одна из частиц была свт. Амвросия, еп. Медиоланского, духовного покровителя старца Амвросия. «В тот же день, – читаем в Летописи, – у батюшки совершено бдение келейное четырем угодникам. Стихиры и каноны святителю Амвросию пелись и читались по новой рукописной службе, составленной отцом Алексеем Ильенковым[1]. Утром 1 сентября отслужен тем же четырем угодникам молебен, на котором прочитан акафист святителю Амвросию, еп. Медиоланскому, составленный отцом Алексеем Ильенковым»[2]. В этой рукописной службе в день памяти свт. Амвросия Медиоланского, пока старец Амвросий был жив, келейно совершалась служба. В 1858 г. в монастыре был устроен придел в честь свт. Амвросия Медиоланского. Остается неизвестным, употреблялась ли эта служба в церковном обиходе. Рукопись хранится в Государственной библиотеке им. Ленина, фонд 214. Большого распространения эта служба не получила. Известен еще один список акафиста свт. Амвросию, хранящийся в библиотеке Московской Духовной Академии, шифр Ц-7А61 инв. №11816. Этот список акафиста был издан православным приходом в Милане в 2008 году. Текст воспроизведен по оригиналу с незначительными изменениями. Добавлена третья молитва. Эта же молитва напечатана там и на итальянском языке.

Подробнее...

Антоний (Храповицкий), митрополит. Пушкин как нравственная личность и православный христианин.

Обширная литература о Пушкине почти всегда старалась обходить такую тему и всячески старалась выставить Пушкина либо как рационалиста, либо как революционера, несмотря на то, что наш великий писатель был живой противоположностью таким понятиям.

В 1899 году, когда Казань и, в частности, Казанский университет праздновали 100-летие со дня рождения поэта, я был приглашен служить там литургию и сказать речь о значении его поэзии. Я указал на то в своей речи, что несколько самых значительных стихотворений Пушкина остались без всякого толкования и даже без упоминания о них критиками.

Более искренние профессоры и некоторые молодые писатели говорили и писали, что я открыл Америку, предложив истолкование оставшегося непонятным и замолченным стихотворения Пушкина, оставленного им без заглавия, но являющегося точной исповедью всего его жизненного пути, как, например, чистосердечная исповедь блаженного Августина.

Подробнее...

Михайлов А. В. К вопросу о редакциях домостроя, его составе и происхождении.

Параграф I II III

Первый, кто приписал Домострой знаменитому исповеднику Иоанна Грозного, был покойный Д. П. Голохвастов, издавший этот памятник во Временнике Общества Истории и Древностей Российских за 1849 г. (кн. 1-ая), под заглавием: «Домострой Благовещенского Попа Сильвестра». Называя последнего автором или, лучше сказать, составителем Домостроя по разным источникам, Голохвастов в этом случае имел ввиду последнюю главу Коншинского списка, так называемый Малый Домострой или «Послание и наказание от отца к сыну», которое действительно несомненно принадлежит перу Сильвестра. Другого основания у Голохвастого не было, или, по крайней мере, он не указал его. Вопрос об авторстве Сильвестра, поднятый издателем Коншинского списка, заинтересовал ученых, и – в 1850 году г. Забелин находит новое свидетельство, которое он считает «драгоценным, не оставляющим ни малейшего сомнения в том, что составителем Домостроя был знаменитый Сильвестр».1 Это свидетельство г. Забелин увидел в одном списке Домостроя XVII века, первая глава которого начинается так: „Благословляю Аз, грешный Селивестр, и поучаю, и наказую, и вразумляю единочаднаго сына своего Анфима и жену его Пелагею и их домочадцов» и т. д. Вот два прямых документальных довода, поддерживавших в литературе убеждение, что составителем Домостроя был Благовещенский поп Сильвестр; других оснований в пользу последнего не было найдено. Большинство исследователей2, так пли иначе касавшихся Домостроя, согласились с мнением Голохвастого и Забелина, но другие3 ученые, хотя и меньшинство, выразили сомнение, которое приблизительно можно формулировать таким образом: «Так как „личных воззрений в Домострое вы не найдете»4 (Афанасьев), то кто может поручиться, что последняя глава Коншинского списка – несомненно принадлежащая Сильвестру – не есть позднейшая приставка к оригиналу памятника, в начальной главе которого не было также и собственных имен? Кто уверен, что это не так именно было? Ведь есть списки – и их большинство – где нет ни Малого Домостроя, ни собственных имен в первой статье памятника? Сомнение, как видите, вполне основательное, и доводы первых исследователей Домостроя, действительно, могут быть отнесены к разряду тех, которые называются argumenta аd Иibиtum. Истинное значение этих доводов в ту, или другую сторону, то есть, за или против авторства Сильвестра, может быть выяснено лишь в том случае, когда содержание самого памятника будет согласно с ними, или противоречит им.

Подробнее...

Ничипиров Илия, свящ. Литературное наследие преподобного Варсонофия Оптинского.

Литературное наследие преподобного Варсонофия Оптинского

Священник Илия Ничипоров,

клирик Никольского храма Красногорска Московской епархии,

преподаватель Коломенской Православной духовной семинарии,

доцент МГУ им. М.В.Ломоносова,

доктор филологических наук

Важное значение Свято-Введенской Оптиной Пустыни для отечественной культуры ярко проявилось в  ее обширном, многожанровом и пока еще недостаточно изученном литературном наследии[1]. В жанрово-тематическом отношении литературное творчество оптинских подвижников включает в себя аскетические произведения, эпистолярий (например, обширная переписка старцев Льва, Макария, Амвросия), разноформатные дневниковые записи, жития, летописи, многообразные сборники духовного содержания, исторические, поэтические сочинения, а также записи бесед старцев, сделанные их духовными чадами.

Подробнее...

Леонид (Кавелин), архимандрит. Описание славяно-русских рукописей книгохранилища Ставропигиального Воскресенского монастыря.

Описание славяно-русских рукописей книгохранилища Ставропигиального Воскресенского, Новый Иерусалим именуемого, монастыря, и заметки о старопечатных, церковнославянских книгах того же книгохранилища, архимандрита Леонида

Содержание

I. Св. Евангелия. II. Беседы на Евангелие. III. Апостол IV. Служебники V. Кормчая VI. Св. Апостол и Св. Отец правила VII. Повести Св. Отец VIII. Уставы IХ. Шестодневы Х. Псалтыри ХI. Октои ХII. Минеи служебные ХIII. Триоди ХIV. Каноники ХV. Синодики ХVI. Торжественники ХVII. Сборники. ХVIII. Сборники ХIХ. Святцы ХХ. Св. Иоанна Златоустого ХХI. Св. Ефрема Сирина ХХII. Пр. Иоанна Дамаскина ХХIII. Иннокентия, папы Римкого (417) ХХIV. Св. Дионисия Ареопагита ХХV. Св. Иоанна Лествичника ХХVI. Антиоха черноризца ХХVII. Алфавит или духовная лествица ХХVIII. Летописцы ХХIХ. Гранографы ХХХ. О Псковском Печерском монастыре ХХХI. О иконе Иверской Божией Матери и Св. Афонской Горе ХХХII. О ризе Господней ХХХIII. Како поклонятися образом ХХХIV. Св. Григория Назианзина ХХХV. Св. Исаака Сирина ХХХVI. Георгия Исиды ХХХVII. Житие Св. Панкратия Тавроменийского ХХХVIII. Житие Русских Святых и службы им ХХХIХ. Житие Св. Патриарха Никона ХL. Возражение Св. Патриарха Никона ХLI. Родословные ХLII. Космография ХLIII. Аристотель Премудрый ХLIV. О еретицех, обращающихся к Правоверной Вере ХLV. Большой Катехизис ХLVI. Соборное деяние 1666–1667 годов ХLVII. Обращение Сеньки Медведева ХLVIII. Рукописи нотные безлинейные ХLIV. Рукописи первоначальных линейных нот Заметки о старопечатных книгах того же книгохранилища 

Подробнее...

Похвала равноапостольному князю Владимиру и житие его, сочинение мниха Иакова.

I

Месяца июля в 15 день. Память и похвала князю рускому Володимеру, како крестися Володимерь, и дети своя крести и всю землю Рускую от коньца и до коньца, и како крестися баба Володимерова Олга преже Володимера. Списано Ииаковом мнихом. Господи, благослови, отче. [1]

Паул, святый апостол, церковный учитель и светило всего мира, посылая к Тимофию писание, глаголаше: Чадо, Тимофию, еже слыша от мене многы послухы, то же предажь и верным человеком, иже довольно будуть и ины научити [2]. И блаженный апостол Лука евангелист глаголеть, к Феофилу писаше, глаголя: Понеже мнози начашя повести деяти о известных вещех, бывших в нас, изволися и мне, ходившю исперва и по всех писати тебе, державный Феофиле, да разумееши о нихже начя (начат) Иисус творити же и учити [3]. К тому Феофилу написа Деяния апостольска и Евангелие святый апостол Лука. Потом многих святых писати начяша житиа и мучения. Такоже и аз, худый мних Ииаков, слышав от многих о благовернем князе Володимери всея Рускыа земля, о сыну Святославле, и мало събрав от многых я (от многиа) добродетели его написах, и о сыну его, реку же святую и славную мученика Бориса и Глеба, — како просвети благодать Божиа сердце князю рускому Володимеру, сыну Святославлю и внуку Игореву, и възлюбивый (възлюби и) человеколюбивый Бог, хотяй спасти всякаго человека и в разум истинный прийти, и вжада святого крещениа. Якоже жадает елень на источникы водныя [4], тако вжада благоверный князь Володимер святого крещениа, и Бог сътвори хотение его. Пишеть бо: Вълю боящихся его сътворить, и молитву их услышить, и спасеть я [5]; и сам рече Господь: Просите и приимите, ищите и обрящете, толцете и отверзется вам; всяк просяй приметь (приемлеть), ищай обрящетъ, толкущему отверзается (отверзется) [6]; и пакы рече: Иже веру иметь, крестится и спасен будеть, а иже веры не имать, не крестится, уже осужден будеть [7].

Подробнее...